Про кирпичи...

...не пишется. То есть, абсолютно. :(
Будем эту тему продлевать или новую объявим, торжественно выдав Кабысдохам медальку за героизм?

Ш.

Постоянное соседство этих двух сделала моего некогда разговорчивого и достаточно веселого друга Сержа молчаливым, апатичным и медлительным. Прежде чем что-либо сделать или сказать, он как будто прислушивался к себе. Наклоняя голову то влево, то вправа, он то улыбался, то серьезнел.

Типичные признаки шизофрении. Один - cидит по его левую руку. Второй справа сидит. У обоих – одинаковые лица. ЕГО лица. Но в отличии от теперь уже молчаливого Сержа постоянно что-то говорящих, шепчущих, иногда кричащих.
Тот-кто-слева очень часто плакал. Плач донимал Сержа даже по ночам – он закрывался подушкой, но не помогало. Всхлипывания доносились даже сквозь нее. Тот-кто-справа постоянно смеялся. Иногда смех был злобным, иногда истерическим, доходящим до плача – и тогда оба – и справа, и слева - плакали в унисон. Чаще же он был просто издевательским.
Встретил он их не так давно – просто присел на скамейку в парке, и эта странная парочка просто подошла к нему и заговорила. Они ничего не спрашивали – разговор был скорее унылым монологом двух противоположностей. Аккуратно затоптав сигарету, Серж молча встал и направился к другой скамейке – пара последовала за ним. С тех пор они никогда не оставляли его в покое. На попытки Сержа поговорить с ним они не реагировали – словно не замечали. Реагировали они, и достаточно живо, на его действия. И в зависимости от них слева сидящий начинал либо сильнее плакать, либо затихать и улыбаться, а справа доносился либо хохот умалишенного, либо недовольное ворчание. Ладно бы так – так эти два существа умудрялись еще и меняться местами...

...Его нашли с простреленной с двух сторон головой – он умудрился найти два пистолета и одновременно выстрелить из них в оба уха. Перед выстрелом, говорят, были слышны рыдания. На два голоса. Одинаковых голоса.

Из студенчества

1. Ночь

Я больше не играю
Погасли зеркала
И ночь змеиным краем
У окон пролегла
Я выспаться не в силах
Она убьет мой сон
Она ей дать просила
Домашний телефон

Царапины на звездах
Сочится млечный путь
Пропитанный им воздух
Так хочется вдохнуть
И кто-то шепчет рядом:
Попробуешь - лети!
Убитый белым ядом
Из млечного пути.

2. Весна

Прогноз погоды страшен
Я вылетел из сна
На ложе льдов вчерашних
Вскарабкалась весна

И утюгом апреля
Пройдясь по городам
В оттаявшие двери
Спихнула белый срам

Как приступами ломки
Дрожа и матерясь
В зрачки стучится громко
Оттаявшая грязь

Пытается пробиться
Согреться во крови
И к сердцу, словно жрица
Пробраться норовит

Я кутаюсь в Забвенье
Последний холод мой.
Последние мгновенья
Я остаюсь с зимой.

4 Кирпича. Сказка. (by Kabizdoh)

Жил десантник Витя. Послал как-то раз генерал его в разведку за языками. Чтоб два по-немецки говорили, один по-английски, и один по-болгарски, на всякий случай. Нашел Витя языков, за уши взял и домой потащил. А по дороге через лес к нему волки привязались, и пока он их тащил, всех языков съели. Вышел десантник из леса, чувствует – легко тащить, поглядел – а волки последнего языка - болгарского - уже доедают, в руках у него одни уши остались. Как ему теперь с голыми руками на глаза генералу показаться? Сел на крылечко, и заплакал.

Тут к нему старый прапорщик седой подходит. «Чего плачешь?» - говорит. Рассказал прапору о своей беде десантник Витя. Пожалел прапорщик Витю, привел его к себе на стройку. «Хороший ты десантник, Витя, только по сторонам зевать любишь. Помогу я тебе. Есть у меня 4 волшебных кирпича, так они все могут. Как захочешь чего нибудь – загадай желание, и разбей кирпич себе об голову, все и сбудется.» Поблагодарил десантник прапорщика, кирпичи по карманам рассовал и побежал к главной столовой обедать.

Пообедал, сигареткой затянулся и увидел, что в руках у него еще уши есть. Вспомнил про языков десантник, достал кирпич из кармана, «Хочу, чтоб я у генерала стоял, и с языками!». И об лоб кирпичом ударил. Не успела кирпичная пыль осесть – глядь – генерал уже английского языка допрашивает. «Уот из ернейм? Сколько у вас танков, спрашиваю?» А десантник Витя побежал на плац в «салаги» поиграть.

Прибежал – глядь, а у всех дедов у кого АКМ позолоченный, у кого – «Глок» трофейный, у кого – связка гранат новых. А у Вити только нож десантный покарябанный. Завидно стало Вите, достал он второй кирпич. «Хочу, чтоб все оружие, которое в мире есть, мое было!» Об голову кирпичом хрясь! Рассеялась пыль оранжевая, смотрит Витя – а к нему танки едут, самолеты всякие над головой летают, подлодки в пруду плавают, справа – гора автоматов, слева – гора пистолетов, из травы плаца межконтинентальные ракеты торчат, дождь патронный идет, и вдали гигантские человекоподобные роботы вышагивают. Обрадовался Витя сначала, но танков потом стало так много, что все БТРы потоптали, подлодки с «Адмиралом Кузнецовым» задрались, самолеты все небо загадили, и все они поближе к Вите лезут. Испугался десантник Витя, третий кирпич себе об голову «Бац!», и заплетающимся языком быстро пробормотал «Вертай все взад!». Тут все взад и вернулось.

Поморщился десантник Витя, пошел в парк отдохнуть, пивка попить, тем более день Десантника начался. Пришел, на скамеечку сел, поллитра пива всосал –сидит и думает, куда ему четвертый кирпич деть. «Водку и закуся себе загадать? Да ну его, голова болеть будет потом. Может, заказать себе два пистолета Беретта, три автомата АКМ и один м16а2, и патронов к ним? Ну еще так и быть, гранатомет себе и языка пуэрториканского помучать. А что толку? Постреляю я по банкам, и надоест, а языка генералы отнимут, еще и поколотят, на губу посадят. Не, нафиг такое. Лучше я в публичный дом схожу, там все-таки весело! Хотя нет, заболею еще, да и до этого как-то обходился. Лучше новые сапоги себе, пользы больше. Надо все хорошенько обдумать...»

Рассуждая таким образом, десантник Витя увидел расчудесного мальчика – у того были синие-пресиние глаза, сразу было видно, что мальчик не драчун, и Вите сразу захотелось с ним познакомиться. Подошел он к нему, спрашивает «давай в салаги поиграем?» А мальчик плачет, несчастный весь. «Настроения нету, » - говорит, «счастья нету». Подумал десантник, почесал лоб свой мозолистый, и стыдно ему стало за свое недесантское поведение. Взял он последний кирпич, подошел к мальчику, и протягивает ему: «На кирпич, мальчик!». - «А что я с ним буду делать?» - «Загадай желание, и разбей его об лоб!» Улыбнулся мальчик, худенькими ручонками кирпич взял. «Хочу быть счастливым!» - и об лоб себе бац! Не разбился кирпич. Опять бац! Ну не бьется кирпич, хоть ты тресни. Не становится счастливым, только шишек себе набил на пол-головы. Пожалел десантник Витя во второй раз мальцА, взял из ручек его кирпич, приказал загадать желание и зажмуриться крепко. Мальчик так и сделал. Десантник со всей дури и разбил кирпич об вихрастую мальчуковскую голову. И стал мальчик счастливым: ничего ему не надо, сидит себе, улыбается, пузыри пускает... Десантник Витя тоже улыбнулся, расправил плечи гордо и пошел в фонтане купаться.

Новый проект: "Четыре кирпича"

А вот сами виноваты, господа. Доприкалывались на природе. Будете теперь писать про четыре кирпича! Такая вот тема на июнь. Работаем! :)

На кухне ( by Ира)

В дверь тихонько постучали, после чего тяжелая дубовая дверь со скрипом открылась, а за ней показался большой стол, за которым сидели трое людей. Молодой человек постоял в дверях пару секунд, затем вошел.
-А, Гений, заходи дорогой, мы уже думали ты не придешь, - Бывай криво улыбнулся, и повернулся к маленькому комоду искать еще один бокал. - Пить то, надеюсь, будешь?
-Отчего ж и не выпить с хорошими людьми,- Гений снял длинное пальто, небрежно кинул его около входа и сел на стул.
-Ну, что там нового в мире?- спросил Художник, который сидел напротив него.
Это был старый мужчина низкого роста, его редкие волосы прикрывали лоб, а ручки были сложены на весьма немаленьком животике. Он посмотрел на Гения, маленькие глазки сверкнули, и он обнял сидевшую рядом Музу.
-А ты бы вышел из своей мастерской, да посмотрел, – Гений залпом выпил стакан водки.- Тьфу ты, гадость.
Но он даже не сморщился, только пристально посмотрел в глаза Музе.
-Бледна ты, Маечка.
Муза опустила глаза, и стало перебирать подол платья. Год назад художник привел ее в эту квартиру, где на втором этаже находилась его мастерская, и сказал, что теперь он создаст шедевр. С тех пор все стали называть Музу Маечка, из-за того, что она появилась в этом доме в мае.
Шедевр… у Музы был с Художником договор – как только тот напишет Шедевр – она свободна. Но вот уже наступила зима, а Художник ничего не сотворил.
-Не жива и не мертва, – прошептала Муза.
-Это все здешний климат, – сказал Бывалый.
Бывалый зимовал в этом году вместе с художником. Он утверждал, что у него есть дом на берегу моря, и как только пройдет зима он уедет туда разводить цветы. Все ему верили.
– Поедем со мной Маечка к морю, очень полезно, очень. Вот зима пройдет. Черт бы ее побрал,– oн налил себе еще выпить.
- Зачем ждать, в конце недели я уезжаю,- Гений застучал пальцами по столу.
-Вот и езжай. Почему б и не съездить, коли деньги есть, - cказал Художник и еще крепче обнял Музу. –А у нас тут еще работы много, правда Маечка?
Муза посмотрела на него с отчужденностью. Он измучил ее всю, заставлял работать сутками, выдавливать из себя все новые и новые сюжеты для его картин. Муза знала, в чем ее вина. Она не могла полюбить художника, а он не мог ее отпустить.
Наступила тишина.
-Эх, грустно сидим. Надо бы музыки,- Бывалый подошел к столу, на котором стоял старый граммофон. – У меня тут есть замечательная пластинка, достал ее у испанца одного. Занятный персонаж. Продал мне ее за пять момент. Ну да ладно, на такое не жалко.
Бывалый поставил пластинку, и зазвучала музыка. Муза наконец подняла лицо, показалось, что в ее глаза даже вернулась надежда, на бледных щеках сверкнул румянец и она прошептала:
- Танго, я хочу танцевать танго…
Она встала из-за стола, тонкая материя платья обтягивала ее худую фигуру, но в ней была та неуловимая красота, которая шла изнутри. Длинные каштановые волосы упали на плечи, она убрала прядь с лица и стала танцевать. Каждый шаг доставлял ей дикую боль, голова кружилась, но, закрыв глаза, она видела перед собой ту самую Аргентину, о который ей часто рассказывал Бывалый. Она чувствовала, что это не сквозняк, а ветер колышет ее волосы, что под ногами не холодный пол, а горячий песок. Каждое ее движение было отточено-красивым, казалось, что эта маленькая кухня стала театром, где на сцене выступает прима. Муза сбивчиво дышала, в первое за долгое время она почувствовала страсть внутри себя.
Она не видела, как дверь снова отворилась. И на ее пороге появился Человек по фамилии Мерьст. Он снял цилиндр и сел рядом с Гением, напротив них танцевала Муза.
-Эх, хороша!- сказал Человек ему на ухо. – Вроде бы умный человек, а такого не рассчитал. Время, милок, знаете ли, вышло.
Гений побелел. Ему не было страшно. Он чувствовал себя виноватым за то, что не смог забрать Музу. Уже давно он любил ее, и чувство того, что они так и не были счастливы вместе, для него было страшнее чем то, что могло произойти.
Между тем, Мерьст обернулся и посмотрел на художника. Тот, поймав взгляд, захлебнулся водкой и на его лбу появились капли пота.
-Ну как же это, нет, не может такого быть… -прошептал Художник. На самом деле, Художник был полная бездарность и просто не мог создать шедевр. Муза это знала давно и понимала, что никогда не сможет уйти от него. Художник уставился в пол и подумал, что выставиться в Лувре уже точно не выйдет, а значит, мировая слава к нему так и не придет.
Человек не ответил Художнику, он развел руками и как-то криво улыбнулся.
Бывалый вжался в стенку. «Вот значит как оно получается, верно за мной», - он сглотнул. Перед глазами снова показалась картина с Аргентиной, которую он однажды видел в квартире местного чиновника. Тогда он подумал, что она наверно мало стоит, и вместо нее взял жемчужное ожерелье жены чиновника. В Аргентине он так и не разу не был.
Человек хитро перевел взгляд с Бывалого на Музу. Та продолжала танцевать. Музыка звучала все громче и громче. Она не о чем не думала, она слишком привыкла свыкаться со всем. Все что она умела - вдохновлять. Но даже этим Художник не смог воспользоваться. Она знала, что Гений любит ее, но ничего не могла поделать с обещанием, которое она дала Художнику.
Мерьст встал и подошел к Музе, она ему улыбнулась, и они стали танцевать вместе.
Гений хотел закричать, но крик застрял у него в горле, так же, как застревали все слова, которые он уже тысячу раз хотел сказать Музе и вместо этого, он издал какой то непонятный звук. Художник молча уставился на них и подумал, что найти другую музу в такое время будет сложно. Бывалый выдохнул и допил водку из стакана, который держал в руке.
Музыка оборвалась, голова Музы упала на грудь к Человеку, тот взял ее бездыханное тело на руки и вынес из кухни. Дверь захлопнулась.