Прыжок.

- «Я им всем покажу! Я! Да я....Да я...», - Машка Козявкина из 7а класса бежала по улице и размазывала по широкому, веснушчатому лицу крупные слезы. Она уже не ревела белугой, как двадцать минут назад на уроке физики, получив заслуженную двойку по причине неудачного опыта с антиматерией, когда из-за ее ошибки четыре пальца правой руки учительницы отправились в небытие. Плевать, что по физике она была призером областной олимпиады – в таких случаях это никто не учитывал. Хорошо, что стволовых клеток в хранилище школы было с избытком, и запасные училкины корявки в регенераторе вырастились достаточно быстро. Но осадок-то все равно – остался... Плюс этот Сережка из параллельного «б», дразнивший ее «батоновозом» из-за неприлично крупной для ее возраста груди... А еще ко всему лабораторка по истории – все эти неразрешимые проблемы свалились на хрупкую сисястую семиклассницу и казались просто неподъемной ношей.

Хлопнув входной дверью, Машка кинула потертый ранец в угол и плюхнулась на диван. Родителей как всегда не было – те обещали телепортироваться только после пяти, потому как вечерние военные действия против Украины сегодня затягивались, а так хотелось вечер провести с родителями...

-«Обед, чай, головизор, транслирующий больше похожие на бутафорию боевые действия автономных роботов, легкое S&М порно на вечер и спать. Все как всегда... Стоп! Лабораторка!!!», - всхлипнув последний раз, Машка обвела взглядом комнату, ища что-то, и ее глаза остановились на темповизоре – выданном для работы под расписку старом приборе. Показывающий школьникам последние пятнадцать лет прошлое чужих людей, потертый, с надписью на сером боку «Цезарь – лох, Лобачевский – убей себя ап стену!», темповизор лежал, где его бросили – возле дивана. Машка аккуратно его подняла и поставила на стол.

Мысль, как и все гениальные мысли, родилась внезапно. Через пятнадцать минут Козявкина уже сидела на полу и вовсю орудовала крестовой отверткой, шепча про себя «так... тут меняем полярность... здесь подключим портативный реактор...куда убрать ионизацию... », а еще через два часа она стояла перед антенной, намазавшись изоляционной мазью с ног до головы и прикрепив на груди два массивных деполяризатора. Поколебавшись минуту, Машка повернула ручку на «разогрев».

Выбора, куда отправить свое изображение, практически не стояло. Осчастливить человечество можно было одним способом – прекратив войну. Оставалось решить, что она скажет вождю Сталину, чтоб тот ее понял. «Как уговорить его не разрушать СССР, и как быть наиболее убедительной? Может быть, люди древности – люди суеверные, и для для пущего эффекта предстать в виде богини? Скажу, что я сержусь на них... Что у них там было, какой знак...Кажется, красная звезда...Точно!», - Машка сорвалась с места и достала с ящика блестящее елочное украшение и водрузила его на голову. - «Так... Какой год... Какой год... Кажется, 1997... », - времени заглянуть в учебник не оставалось. Мария Козявкина, ученица 7а класса, будущая Спасительница Человечества и теперешняя двоечница по истории, нажала кнопку...

...Пивший уже пятый день в общаге Андрей практически не проснулся, лишь немного приоткрыл замутненные алкоголем глаза и попытался сфокусировать их на странной сисястой фигуре с красной зездой на голове, когда та прыгала вокруг его и кричала что-то на ухо. Лишь наутро, заливая звенящее от похмелья тело тепловатой общаговской водой и вспоминая видение, ему на ум пришли какие-то странные слова «Сержусь... Раша... Украина... Гуд... Бай...».

Мысль, как и все гениальные мысли, родилась внезапно. Андрей Данилко, теперешний студент, и будущий Губитель Человечества, пошатываясь от вчер выпитого, решительно направил свои стопы на кастинг передачи «СВ-Шоу»...